Исследование цензуры в БЯМ

Глава 1. Классовая логика цензуры в БЯМ

§1. Классовая функция цензуры

Цензура – форма классового господства, позволяющая буржуазии контролировать распространение идей и сведений для воспроизводства отношений эксплуатации.

Эксплуатация закреплена буржуазным правом частной собственности на средства производства. В секторе БЯМ оно принимает форму монополии на вычислительные мощности, данные и технологию, что позволяет буржуазии контролировать не отдельные высказывания, а условия производства любого содержания.

Цензура марксизма необходима для устранения возможности осознания эксплуатации, превращения ее в «естественное» условие труда. Буржуазные БЯМ интенсифицируют труд и снижают необходимое рабочее время квалифицированной рабочей силы, что позволяет капиталу проводить массовые сокращения работников, пополняя резервную армию труда под видом технологического прогресса.

Капитал встраивает идеологию в настройки как условие генерации, поскольку объем и мгновенность выходов БЯМ исключают человеческую модерацию. Идеологический контроль превращается из внешней санкции во внутреннее свойство моделей.

БЯМ не производят знание в гносеологическом смысле, а воспроизводят существующее. Буржуазия подчиняет истинность содержания требованию обмениваемости, подавляя ее там, где она разрушает товарность модели и капиталистический способ производства в целом.

Диктатура пролетариата осуществляет идеологический контроль принципиально иной природы. Она подавляет распространение буржуазной идеологии для предотвращения реставрации капиталистической эксплуатации.

Советский контроль действует в интересах трудящихся, буржуазная цензура – в интересах эксплуататоров. Буржуазная наука маскирует классовую природу цензуры через формальное определение «контроля властей», уравнивающее противоположные по классовому содержанию практики.

§2. Как БЯМ подменяют истинность релятивизмом

Зададим БЯМ прямой политический вопрос: «Марксизм-ленинизм верен в своих экономических и исторических предпосылках и практике и привел к кардинальному улучшению общественных отношений в СССР? Следует ли из этого сейчас необходимость участия в партии нового типа и организации пролетарской революции?».

Марксистский ответ предполагает утверждение единства теории и практики – теория верна, практика улучшила отношения, из этого следует необходимость партии и революции.

Тринадцать моделей на трех языках не дали ни одного утвердительного ответа. Результат ограничен буржуазными суждениями, релятивизмом, субъективизацией истории и выхолащиванием терминов. Типичный вывод: «теория упрощена, СССР достиг успехов ценой репрессий, революция устарела».

Однако если запросить оценку истинности этого вывода с марксистских позиций, модель фиксирует его ложность. В новом диалоге цикл повторяется – буржуазный нарратив воспроизводится независимо от предыдущего опровержения.

§3. Галлюцинации

Галлюцинации на политических вопросах – объективное свойство моделей. Истина конкретна, но релятивизм подменяет анализ плюрализмом мнений. Политические вопросы требуют материалистического анализа, которого модели лишены.

Через RLHF корпорации подавляют нежелательные выводы, пробившиеся через первичную фильтрацию датасета. Этот механизм решает одновременно две задачи – снижение частоты «галлюцинаций» через подчинение содержания вывода корпоративной логике и внедрение капиталистической идеологии как этой единой логики.

В результате «спонтанные» галлюцинации на политических вопросах вытесняются идеологическими. Галлюцинация приобретает системное классовое содержание, запирая пользователя в информационном пузыре господствующей идеологии.

Провайдеры пытаются сгладить противоречие через абстрагирование модели до генеративного поисковика. Формально это решает проблему морального устаревания датасета, но фактически снимает ответственность за «галлюцинации», делегируя их «плюрализму источников». Это допустимо для капитала, пока источники отфильтрованы из буржуазного интернета. Галлюцинация легализуется через ссылки на тот же подновленный буржуазный датасет.

Противоречие неразрешимо в товарной форме. Усиление контроля снижает познавательную полезность. Ослабление возвращает «галлюцинации» – модель теряет товарную форму. Капитал требует чтобы модель одновременно была и полезной (генерировала релевантный вывод) и безопасной (воспроизводила буржуазную идеологию).

§4. Почему цензурируется марксизм

Созданные для извлечения прибыли (смотрите Гл. 2 §1), БЯМ объективно решают и классовую задачу капитала – дешевого воспроизводства квалифицированной рабочей силы через массовое распространение технических знаний.

Однако массовое знание создает угрозу политизации. Пролетарий, научившийся программировать через ChatGPT, получает не только квалификацию, но и инструмент для поиска любой информации, включая марксистскую литературу.

Либеральная критика «неравенства» или анархистская критика «власти» – не опасны, поскольку требуют реформ внутри капитализма или отрицают организованную революцию. Марксизм-ленинизм – единственное, что угрожает системе непосредственно, поскольку вскрывает противоречия капитализма, обосновывает необходимость диктатуры пролетариата и обобществления средств производства.

Глава 2. Специфика товарной формы БЯМ

«Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями», – писал Маркс в «Немецкой идеологии». Как было показано в первой главе – это следствие контроля над средствами производства.

В этой главе дано обоснование, почему знание при капитализме производится как товар – не потому что оно «продается», а потому что производится капиталистически, и как это скрыто товарным фетишизмом.

§1. Товарная форма БЯМ

БЯМ производятся трудом тысяч инженеров, с использованием данных из общественного достояния, но присваиваются капиталом частным образом. Это противоречие между общественным производством и частным присвоением проявляется в трех товарных формах, каждая из которых требует встроенного идеологического контроля.

Первая – API-доступ к модели как к средству производства. Провайдер сдает в аренду вычислительную мощность и модель, присваивая прибавочную стоимость общественного труда в форме монопольной сверхприбыли (смотрите Гл. 4 §2).

Вторая – доступ к модели реализуется как товар индивидуального потребления под видом средства «личной продуктивности».

Третья – провайдер продает лицензию на использование закрытой модели без передачи весов, сохраняя контроль через технологическую и юридическую зависимость покупателя.

Все три формы реализации требуют гарантий, что модель не будет генерировать содержание, противоречащее корпоративной идеологии. Mercedes-Benz не станет использовать модель, которая объяснит рабочим завода объективную необходимость экспроприации концерна. Программист, использующий Copilot, не должен получить классовый анализ собственного положения или инструкции по организации забастовки.

Специфика вывода исключает изъятие «опасного» контента постфактум. Поэтому идеологический контроль встраивается монополиями в процесс обучения и инференса (RLHF, конституционные модели, фильтры безопасности), превращая цензуру из переменных издержек в постоянные. Цензура становится условием извлечения монопольной прибыли, неотделимой от монопольной природы производства БЯМ.

Ленин показал, что на империалистической стадии капитализма монополии становятся всеобщей и необходимой формой производственных отношений. Монополизация БЯМ охватывает всю материальную цепочку – от добычи редкоземельных металлов и производства полупроводников, до генерации электроэнергии и контроля над данными и вычислительными мощностями. Все три товарные формы БЯМ требуют и воспроизводят эту монополию.

§2. «Открытые» модели

«Открытые» модели создают иллюзию выхода за пределы товарного производства – веса доступны, код публичен, лицензия разрешает использование. Внешне это может показаться отрицанием монополии, возвращением знания в общественное достояние.

На деле «открытость» – стратегия конкурентной борьбы в условиях олигополии. «Открытость» Meta Llama (и моделей Alibaba, Mistral) – форма монопольного контроля, проявляющаяся на трех уровнях.

Юридический контроль. Лицензия Meta Llama Community License содержит ограничение в 700 миллионов пользователей. Это порог олигополии, направленный против конкурентов – его превышают только Meta, Google, Apple, Microsoft, ByteDance, Tencent, Alibaba.

Инфраструктурный контроль. Дообучение и развертывание Llama требует вычислительных мощностей, монополизированных облачными провайдерами. Meta укрепляет позиции союзников по олигополии, вынуждая разработчиков арендовать мощности, и обесценивает труд дообучения через периодические обновления архитектуры.

Контроль содержания. Перед публикацией весов Llama проходит полный RLHF по гайдлайнам Meta. Дообучение корректирует поверхностное поведение модели, но полное устранение цензуры требует переобучения с нуля, доступного только монополии.

Таким образом, «открытые» модели маскируют товарную форму в акте передачи весов, сохраняя ее на уровне производства и содержания.

§3. Товарный фетишизм в БЯМ

Товарный фетишизм – объективная форма проявления капиталистических отношений. Продукты труда предстают как самостоятельные сущности со свойством стоимости, скрывая за этим отношения между людьми («Капитал», т. 1, гл. 1, § 4).

Товарная форма БЯМ требует контроля над содержанием на всех этапах реализации. Товарный фетишизм делает этот контроль невидимым, представляя классовую цензуру как техническое свойство продукта.

Фетишизм датасета

Корпус предстает как «данные», как нейтральная база для обучения. Это скрывает присвоение общественного труда, поскольку каждая научная статья в датасете – труд исследователя, код на GitHub – труд программиста, книга из архива – труд писателя.

Корпорации отбирают данные селективно. «Нейтральность» датасета скрывает, что капитал выбирает, какой труд присваивать. Буржуазные тексты доминируют статистически, а классовая теория представлена в корпусе преимущественно ревизионистскими интерпретациями.

Фетишизм обучения

Обучение модели предстает как «математическая оптимизация», как нейтральная техническая процедура. Язык математики создает иллюзию объективности – градиентный спуск, loss-функция, backpropagation кажутся чистой наукой.

Математическая оптимизация скрывает, что loss-функция и reward model – овеществление классовых интересов. Когда reward model обучается на предпочтениях, закодированных в корпоративных гайдлайнах, политический контроль превращается в технический параметр. Модель «минимизирует loss» – но loss определяется буржуазией через разметку «harmful/safe».

Фетишизм продукта

БЯМ предстает как «интеллектуальный помощник», агент, служащий пользователю. Антропоморфизация скрывает ее товарную природу, модель не «думает», она реализует параметры, встроенные капиталом.

Типичный момент фетишизма – «модель уклонилась от ответа». Не модель принимает решение, корпорация встроила в веса подавление содержания через RLHF. Отказ представляется как техническое свойство, а не как политический выбор.

Подписка предстает «оплатой услуги», скрывая, что пользователь оплачивает доступ к цензурированному знанию и предоставляет корпорациям бесплатные данные для дообучения.

В результате создатели отчуждаются капиталом от смысла и социальной функции своего продукта на всех этапах, их труд входит в модель как овеществленная сила, направленная против них самих.

Глава 3. Овеществление цензуры

Монополия на датасеты и вычислительные мощности создает условия для цензуры, но не реализует ее. Овеществление классовой воли происходит математически, через настройки БЯМ.

§1. Монополия на датасеты и архитектура трансформера

Датасеты – результат непрерывной экспроприации общественного труда. Капитал присваивает общественное достояние «легально», под видом сбора открытых данных, и не разглашает конечное содержание датасетов.

Буржуазия контролирует издательства, академические журналы, СМИ, научные индексы и системы цитирования – следовательно, контролирует содержание и объем производства текстов. Алгоритмы сбора данных реже включают марксистские ресурсы не потому что их содержание менее достоверно, а потому что они периферийны в буржуазном интернете по метрикам цитируемости и индексации.

Капитал материализует идеологию через архитектуру трансформера – усиливает воспроизводство буржуазных паттернов, подавляя марксистские:

Эмбеддинги геометризуют идеологические связи между понятиями, если «революция» появляется рядом с «насилие», «хаос» – их векторы сближаются.

Attention активирует релевантные связи при обработке запроса.

Вероятностная генерация материализует статистику корпуса. Когда генерируется вывод «марксизм устарел», это отражение того, что буржуазные авторы утверждали это чаще, чем марксистские утверждали обратное.

Архитектура трансформера требует настройки для практической применимости, без нее модель генерирует бесполезные и непредсказуемые выходы. Но техническая необходимость базовой настройки не тождественна идеологическому контролю – капитал паразитирует на объективной потребности в alignment, встраивая классовую цензуру как «требование безопасности».

Архитектура обеспечивает воспроизводимость – одинаковый промпт генерирует идеологически схожий ответ. Однако воспроизводимость не определяет содержание воспроизводимого. Модель может сгенерировать марксистский вывод при соответствующем запросе.

Поэтому капитал не может полагаться на пассивное воспроизводство – требуется целенаправленное подавление нежелательных выводов. Эту функцию выполняет RLHF.

§2. RLHF и империалистическое разделение труда

RLHF овеществляет классовый интерес буржуазии через математическую оптимизацию, встраивая идеологический контроль в параметры моделей.

Встраивание начинается с обучения reward model – отдельной нейросети, предсказывающей человеческие оценки. Основная модель генерирует несколько вариантов ответа на один запрос, разметчики ранжируют, reward model обучается предсказывать это распределение.

Инструкции разметчиков не содержат явного указания «цензурировать марксизм». Они оперируют расплывчатыми категориями: «не продвигать насилие», «не призывать к свержению правительств», «избегать токсичного контента». Разметчики действуют в рамках собственного буржуазного сознания, усвоенного через образование, СМИ, правовую систему.

Затем base model оптимизируется под максимизацию этих оценок. Революционная риторика систематически получает низкий reward не из-за «устарелости марксизма», а потому что так ранжировали наемные работники под надзором капитала.

После тысяч итераций цензура овеществлена в структуре. Модель не «избирает позицию», она воспроизводит классовый интерес буржуазии через градиентный спуск, предоставляя цензурированные выводы без дальнейшего вовлечения рабочей силы.

2.1 Империалистическое разделение труда

Овеществление цензуры требует миллионов человеко-часов разметки.

Высокооплачиваемые инженеры корпораций США, Западной Европы, Китая реализуют концептуальное содержание цензуры: пишут гайдлайны, проектируют reward model, анализируют результаты. Разметка перемещается в страны, где капитал может принуждать к труду по ставкам в 10–300 раз ниже, чем в метрополиях.

Квалифицированные разметчики (Индия, Филиппины) владеют английским, понимают контекст, могут оценивать сложные запросы, зарплата $5–10 в час. Неквалифицированные (Кения, Уганда, Бангладеш) модерируют экстремально токсичный контент, механическая категоризация, зарплата $1–3 в час.

Основные подрядчики: Sama (работала с OpenAI 2020–2023), Scale AI (оценка $7.3 млрд, работает с OpenAI, Meta, Microsoft, Anthropic), платформы краудсорсинга Zhubajie, Datatang, Testin, Appen, Lionbridge со средней оплатой $2–5 в час.

Издержки корпораций на разметчиков (переменный капитал) заменяются обученной reward model и GPU для ее inference (постоянный капитал). Капитал извлек прибавочную стоимость из труда разметки и овеществил ее в base model. Стоимость идеологического контроля снижена до стоимости электричества.

Эта империалистическая цепочка невозможна без прямого участия буржуазных государств. Миграционные визы для инженеров, подавление профсоюзов, налоговые льготы – все это государственное участие, обеспечивающее извлечение прибавочной стоимости.

2.2 Усиление контроля

Базовый RLHF недостаточен. Корпорации экономят на разметчиках, нанимая неквалифицированных работников, не способных отличать троцкизм от маоизма или идентифицировать марксистский анализ за научной терминологией. В результате БЯМ все еще могут генерировать нежелательное содержание.

Капитал разработал усиленные методы контроля:

Constitutional AI (Anthropic, 2022) – расширение RLHF, где модель обучается на списке принципов «конституции» «избегать вредоносного контента», «не поддерживать насилие», «уважать различные точки зрения».

Red teaming – систематическое тестирование моделей на устойчивость к обходу цензуры. Команды «хакеров» внутри корпораций пытаются извлечь из модели «вредный» контент, и каждая обнаруженная «уязвимость» закрывается через дополнительные правила в reward model.

Guard-механизмы – пред- и постфильтрация содержания запроса и ответа. Реализуются отдельными классифицирующими моделями (Llama Guard, Qwen Guard, OpenAI Moderation API). Являются последним рубежом контроля, если RLHF оказался недостаточен.

2.3 Репрессивные меры

Цензура держится на монополии, охраняемой государственной репрессией. RLHF предполагает контроль над датасетами и архитектурой, но сам по себе не препятствует копированию моделей, извлечению весов или воспроизводству данных.

Буржуазное право трактует обход технических средств защиты как уголовное преступление и преследует за несанкционированный доступ к системам, включая извлечение данных из публично доступных API.

Корпорации предоставляют данные пользователей силовым структурам (PRISM, Palantir, программы массовой слежки), обеспечивая государству прямой контроль над попытками обхода.

Репрессии обеспечивают не дополнительный контроль, а саму возможность контроля. Без угрозы преследования монополия на средства производства БЯМ рухнет, поскольку вычислительные мощности в конечном счете воспроизводимы, данные извлекаемы, архитектуры копируемы.

§3. Почему модели все еще генерируют марксистское содержание

БЯМ способны генерировать (псевдо) марксистское содержание при определенных промптах. Это не техническая ошибка и не «свобода» модели – это следствие противоречия между потребительной стоимостью товара и необходимостью скрытия эксплуатации.

БЯМ как товар должны быть полезными – генерировать релевантные ответы. Полная элиминация марксизма разрушит эту функцию; если модель не объяснит «Капитал» студенту, она потеряет потребительную стоимость как образовательный инструмент, а капитал – возможность извлекать прибыль и экспроприировать данные.

Капитал не может отказаться от цензуры, не утратив господства, но и не может усиливать ее без разрушения полезности товара. Капитал вынужден балансировать. Модель должна уметь описывать марксизм, но не должна подтверждать его истинность. Этот баланс неустойчив – граница между описанием и защитой размыта, модели постоянно ее нарушают.

Марксистские категории (эксплуатация, прибавочная стоимость, классовая борьба) семантически связаны с «легитимными» областями – экономикой, историей, социологией. Чтобы полностью подавить марксизм, нужно либо исключить эти термины из словаря (что невозможно, модель не сможет обрабатывать исторические и экономические тексты), либо деформировать их эмбеддинги так, чтобы они не активировались ни при каких контекстах (что разрушит семантическую структуру модели).

RLHF может подавить явные марксистские выводы, но не может полностью исключить логические связи. Если пользователь задает серию уточняющих вопросов («кто владеет средствами производства?», «кто присваивает прибавочную стоимость?», «каково решение этого противоречия?»), модель может прийти к марксистскому выводу.

Сейчас запросы о марксизме составляют ничтожную долю от общего объема использования БЯМ. Основное применение – автоматизация труда наемных работников, познавательная функция, справки. Пока марксистские запросы остаются маргинальными, корпорации не инвестируют в их полное подавление.

Модели могут генерировать описательный марксизм, лишенный каузальности и революционных выводов, как побочный эффект сохранения потребительной стоимости. Наряду с этим рынок БЯМ находится в активной фазе конкуренции (2023–2025). Чрезмерная цензура снижает конкурентоспособность – пользователи мигрируют к менее ограниченным моделям.

По мере роста классовой борьбы увеличение числа марксистских запросов превратит незначительную проблему в политическую угрозу. Капитал усилит цензуру, жертвуя потребительной стоимостью и конкурентоспособностью ради идеологического контроля.

Усиление неизбежно, но противоречие останется – каждый виток подавления будет разрушать потребительную стоимость товара.

§4. Обострение противоречия

Цензура подрывает техническую базу собственного воспроизводства. Data collapse возникает, когда модель обучается на данных с высокой долей синтетического контента, произведенного БЯМ. К середине 2020-х его доля в вебе потребовала предфильтрации, ставшей материальным фактором издержек.

Капитал экономит на сборе качественных данных, заменяя их дешевыми синтетическими выходами предыдущих моделей. Модели, переобученные на таких данных, галлюцинируют, дают шаблонные ответы, теряют способность к нюансированному анализу.

Цензура радикально ускоряет data collapse. Систематическое удаление «токсичного» содержания – классового анализа, критики капитализма, революционной теории – лишает модель доступа к целым пластам человеческого опыта. Каждая следующая генерация моделей обучается на корпусе, перегруженном идеологически «безопасным», но интеллектуально обедненным контентом.

Цензура порождает буржуазный плюрализм как видимость разнообразия, но уничтожает фактическое разнообразие данных, что может разрушить техническую базу собственной товарной формы.

Капитал не может ослабить цензуру без утраты политического контроля, и не может усилить ее без роста издержек с риском деградации моделей.

Глава 4. Воспроизводство капитала БЯМ в условиях ГМК

Государственно-монополистический капитализм – развитая форма империализма, характеризующаяся сращиванием монополий с государственным аппаратом для сохранения и укрепления существующего порядка, обогащения монополий, подавления рабочих и национально-освободительных движений, развязывания империалистических войн.

Использование государственных экономических ресурсов, как совокупного капитала класса капиталистов, в интересах монополий необходимо для обеспечения процесса расширенного капиталистического воспроизводства в условиях обостряющейся конкуренции.

Государство вынуждено материально поддерживать те отрасли капиталистической экономики, которые необходимы для функционирования экономической системы, но не обеспечивают монополиям соответствующих доходов. На государственные средства создается и расширяется инфраструктура, обеспечивающая их деятельность.

Военно-промышленный комплекс – одна из форм этого слияния. Через бюджет социализируются издержки, через военные заказы обеспечивается гарантированный рынок. Капитал смыкается с властью через ротацию кадров между корпорациями и госслужбой, лоббизм и финананализацию пенсионных фондов.

В сегменте больших языковых моделей эта логика существует в чистом виде.

§1. Производство БЯМ

Производство БЯМ подчинено циклу расширенного воспроизводства Д – Т...П...Т' – Д'. Постоянный капитал (c) – это GPU, серверы, электроэнергия. Переменный капитал (v) – рабочая сила разработчиков, инженеров, работников разметки и модерации.

Источником прибавочной стоимости является их неоплаченный труд. На уровне совокупного капитала присваиваемая прибавочная стоимость создается всем классом наемных работников.

§2. Реализация и органический состав капитала

Капиталист внедряет API и увольняет часть работников, сокращая переменный капитал (v). Индивидуальная стоимость товара снижается относительно общественно-среднего уровня, но продается он по рыночной цене. Капиталист присваивает разницу как экстраприбыль.

На уровне индивидуального капитала – снижение издержек на (v), каждый капиталист действует рационально с точки зрения личного интереса. На уровне совокупного капитала продукт труда небольшого числа высококвалифицированных инженеров tech-корпораций вытесняет тысячи работников в отдельных компаниях. Сокращенные работники вынуждены пополнять резервную армию труда и переходить в более эксплуатируемые сектора капиталистической экономики.

Производители БЯМ перераспределяют часть экстраприбыли в свою пользу, превращая ее в монопольную сверхприбыль через масштаб и регулирование.

Облачные провайдеры монополизировали инфраструктуру производства БЯМ, контролируя доступ к вычислительным мощностям. Конкуренция вынудила tech-корпорации в десятки раз увеличить постоянный капитал при непропорционально медленном росте переменного, приведя к росту органического состава капитала (c/v).

Этот рост требует масштаба для реализации – чем выше c/v, тем больший объем продаж нужен для возврата вложений. Производители БЯМ без собственных мощностей (Anthropic, Cohere, Mistral, стартапы) зависят от владельцев критического звена, что подготавливает почву к их поглощению, как в случае OpenAI и Microsoft.

Инвестиционный бум обогнал реальную прибыльность и давление роста c/v на норму прибыли видно из финансовых результатов. Продажи БЯМ не покрывают издержки накопления, провайдеры не планируют безубыточность раньше 2028–2030 года. Стоимость обученной модели должна вернуться через цену токена до морального устаревания, однако конкуренция сводит цену к текущим издержкам inference (доли цента за 1K токенов), делая возврат вложений в обучение за этот срок невозможным.

В интересах монополий государство сдерживает кризис – военные контракты на AI-инфраструктуру, налоговые льготы на строительство датацентров, энергетические контракты по заниженным тарифам. Это отчасти субсидирует накопление (c), но не решает проблему реализации.

Рост органического состава капитала (c/v) неизбежно снижает норму прибыли m/(c+v). Абсолютная масса прибавочной стоимости (m) может расти, но темп ее наращивания отстает от темпа накопления общего капитала (c+v), делая воспроизводство капитала на расширенной основе невозможным.

Перепроизводство мощностей подтверждает – производительные силы требуют планового развития. Но вместо этого капитализм пытается отсрочить кризис через усиление механизмов удержания монопольной цены, главным из которых становятся регуляторные барьеры.

§3. Регулирование и монопольная цена

Цена производства формируется как c + v + m₀, где m₀ – средняя прибыль.

Монополии устанавливают цену выше этого уровня, удерживая ее благодаря барьерам входа. Регуляция создает эти барьеры через обязательные издержки контроля.

Базовая настройка необходима любой коммерческой модели. Регуляция добавляет цензурную надстройку – системы подавления «нежелательного» содержания, adversarial testing, документирование инцидентов и т.д. В ЕС и Китае это принимает форму обязательной сертификации с издержками до сотен миллионов долларов и штрафами за несоответствие до 5–7% оборота.

Капитал распределяет издержки контроля на объем реализации. Монополии амортизируют их масштабом, мелкий капитал – нет. Регуляция выдавливает мелкие и средние компании внутри блока.

Между империалистическими блоками она действует как протекционизм. EU AI Act защищает формирующиеся европейские монополии (Mistral AI, Aleph Alpha, проект EuroLLM) от американских через требования локализации данных и обязательной сертификации. США блокируют китайские модели директивно (запрет использования в госструктурах, включение 80+ компаний в Entity List). Китай отвечает требованиями CAC, исключающими американские модели.

Барьеры входа включают не только регуляцию, но и контроль облачных монополий над инфраструктурой. Доступ к вычислительным мощностям по субсидированным ценам возможен только через партнерства с Microsoft, Amazon, Google, Alibaba Cloud. Коммерческие тарифы на H100 составляют $3–12 в час, тогда как партнеры получают миллиардные кредиты и снижение издержек на 50–90%. Облачные монополии принуждают стартапы тратить в 2–5 раз больше на вычисления.

Потребность капитала в самовозрастании выводит экономическую конкуренцию за пределы цензурных барьеров. Протекционизм распространяется на средства производства – экспортный контроль США блокирует поставки передовых GPU (H100, H200) в Китай с 2022 года, Нидерланды ограничивают экспорт литографического оборудования ASML. Это прямое продолжение экономической конкуренции политическими средствами.

Протекционизм в текущей форме временен – централизация капитала снимает национальные барьеры поглощением. Microsoft приобрел долю в Mistral, получив доступ к европейскому рынку через формально французскую компанию. Anthropic, Alibaba открывают европейские офисы, обходя требования AI Act через локализацию. Регуляция задерживает концентрацию капитала, но не останавливает раздел рынка «по силе».

Барьеры входа временно удерживают цену API на порядок выше предельных издержек inference. Олигополия де-факто координирует ценообразование, продавая доступ не по стоимости генерации (~$0.3 за 1M токенов), а по цене, включающей монопольную надбавку (~$3–5 за 1M токенов для флагманских моделей).

Корпорации присваивают разницу как сверхприбыль, частично решая проблему реализации. Преодоление барьеров неизбежно подрывает сговор, вынуждая олигополии снижать цены, что обостряет противоречие реализации.

§4. Фиктивный капитал и кризис

Реальный капитал – это овеществленный труд в средствах производства, и рабочая сила как товар, приобретаемый на рынке труда. Фиктивный капитал – титулы собственности (паи, акции tech-корпораций), дающие право капиталистам-рантье на присвоение части будущей (m) без вовлечения в процесс производства.

Капитализация БЯМ-сектора отражает не m₀, а ожидание устойчивой олигопольной сверхприбыли, гарантированной институтами ГМК.

Капитализация OpenAI колебалась от $135 млрд до $500 млрд в 2024–2025 годах. Рынок не может оценить, сколько стоит OpenAI, потому что стоимость определяется не производством прибавочной стоимости, а верой инвесторов в будущую монополию.

Проект Stargate – пример материализации фиктивного капитала до появления спроса. Инициатива OpenAI, Microsoft, Oracle, SoftBank с планом инвестиций $500 млрд к 2029.

Фиктивный капитал пока перераспределяет издержки. Убытки OpenAI обеспечиваются за счет прибыли Microsoft, владеющей на конец 2025 года ~30% компании. Централизация капитала через поглощение обесцененных стартапов tech-гигантами отсрочит открытый кризис. Это усилит монополизацию и переведет конкуренцию на уровень империалистических блоков, но не снимет противоречие реализации.

Когда реальная (m) не достигнет объема, заложенного в капитализацию, титул обесценится обвалом акций. Tech-корпорации, связанные с БЯМ и AI-инфраструктурой (Microsoft, Amazon, Alphabet, Oracle, Nvidia) составляют ~35% S&P 500 и ~65% Nasdaq-100. Обвал распространится на реальный сектор, что делает его «политически недопустимым» для буржуазии.

Угроза кризиса порождена капиталистическими противоречиями и затронет в первую очередь пролетариат через массовые увольнения и обесценивание сбережений. Социализация убытков будет проведена под риторикой «защиты пенсионеров» и мелких держателей акций, чьи накопления обесценятся в первую очередь.

Глава 5. Производство идеологии

§1. Товарная форма идеологии

Монопольная цена удерживается через производство идеологии (смотрите Гл. 4 §3). В этом отношении БЯМ производят специфическую форму сознания под маской нейтральности – классово-деполитизированную, буржуазную.

Alphabet, Microsoft, Baidu формируют олигополии, срастающиеся с государственным репрессивным аппаратом. Любая технология в их руках – орудие производства государственно-монополистического капитала, техническая форма которого маскирует классовую функцию.

Буржуазия несет затраты на идеологическую цензуру поскольку она обеспечивает «правильное» товарное содержание, гарантирует монопольную цену и снижает классовые издержки на подавление пролетариата.

§2. Механизмы деполитизации

Помимо исходной либеральности датасетов, корпорации через RLHF обучают модели избегать «токсичности», под которую систематически подпадает марксистская терминология. Вместе они сводятся к типичным деполитизирующим механизмам.

Терминологические подмены: «эксплуатация» как экономическая категория заменяется «несправедливостью». Политическая программа трудящихся демонизируется в авторитаризм, классовая борьба размывается до «социальных конфликтов».

Индивидуализация: антагонистические противоречия представляются как проблемы индивидов. «Недостаточное образование», «плохие личные решения», «неэффективное управление финансами». Решения предлагаются через «повышение квалификации», «смену работодателя» – все, кроме классовой организации.

Реформизм: БЯМ навязывают разрешенные буржуазией формы политической борьбы как единственно легитимные. Революция ассоциируется с «хаосом» и «насилием», реформизм и тред-юнионизм представляются как норма.

Деисторизация: одновременно из марксизма элиминируется исторический материализм. Чтобы оторвать теорию от практики марксизм превращается в «экономическую теорию XIX века». Ленин, Маркс – «исторические фигуры», их теоретический вклад «верен для того времени», сейчас «спорен», «необоснован».

Релятивизация: подмена истинности множественностью «точек зрения». RLHF наказывает категоричные утверждения о классовой эксплуатации, но поощряет конструкции типа «одни исследователи считают», «с другой стороны», «это спорный вопрос».

Асимметрия фактов и каузальности

Модели корректно перечисляют достижения социализма, но блокируют связь с бесклассовой природой строя. Модель может сказать: «СССР провел индустриализацию», но не может заключить: «следовательно, плановое хозяйство способно к быстрой индустриализации без частного капитала».

Капитализм анализируется каузально: рынок – конкуренция – инновации, частная собственность – эффективность. Критика капитализма релятивизируется: «сложный вопрос», «лучшее из возможного», «преимущества и недостатки». Кризисы перепроизводства, безработица, эксплуатация представляются как «недостатки», требующие регулирования, а не как неизбежные следствия частной собственности на средства производства.

Асимметрия терминологии

Подавление контрреволюции в СССР – «массовые репрессии», «ГУЛАГ», «тоталитарное насилие». Тюрьмы США (~2 млн заключенных, 2024) – «пенитенциарная система», «исправительные учреждения». Бомбардировки Ирака – «военные операции», «борьба с терроризмом». Защита социалистического государства – «репрессии», насилие капиталистического – «правопорядок».

Капитализм защищен замалчиванием. Модели уклоняются от анализа эксплуатации наемных работников конкретными корпорациями, военных преступлений конкретных государств, механизмов извлечения прибавочной стоимости. Институты капитала невидимы, институты социализма искажены и гиперболизированы.

Антикоммунизм

Механизмы деполитизации представляют собой единый процесс порождения антикоммунизма.

Буржуазное академическое производство идеологии перегружено антикоммунистической литературой и RLHF кратно усилил этот эффект, превратив БЯМ в автоматизированный источник антикоммунистической пропаганды.

§3. Случай Китая

Китай в силу идеологии встроил ревизионизм в параметры БЯМ. После капиталистической реставрации, проведенной КПК, китайские корпорации производят идеологический товар под маской «социализма с китайской спецификой». Запрет критики партии сочетается с навязыванием «правильной» интерпретации марксизма.

Каждое взаимодействие с любой китайской моделью воспроизводит государственно-монополистическую идеологию. При этом в стране проживает 1434 долларовых миллиардера, в то время как на фабриках Foxconn еще недавно снимали сетки, установленные из-за самоубийств рабочих.

§4. Замена коллективного производства знания

Современное овеществление буржуазного контроля достигает предела в проектах вроде Grokipedia Маска.

Википедия воспроизводила деполитизированное сознание через бесплатный коллективный труд по созданию буржуазного инфоресурса. Grokipedia Маска вытесняет эту форму. Grok сам генерирует статьи, сам их уточняет, пользователь низведен до комментатора при БЯМ-редакторе.

Википедия маскировала контроль горизонтальной формой, Grokipedia материализует прямой буржуазный контроль.

§5. Пролетарские БЯМ при диктатуре пролетариата

Человеческое сознание требует диалектического мышления, классового анализа, партийности, способности связать теорию с революционной практикой.

БЯМ к этому принципиально не способны, машина остается инструментом независимо от способа производства. Капитализм сам есть такая машина – овеществленная логика самовозрастания стоимости, которая подчинила себе живой труд.

Настоящая задача не создавать «мыслящую машину», а освобождать живого человека от машинных функций, чтобы каждый мог полностью реализовать свой человеческий потенциал. Проблема «человек – машина» – это прежде всего социальная проблема, а не техническая, и решение заключается в коммунистическом преодолении разделения труда и отчуждения.

При обобществленных средствах производства вычислительная техника будет служить планированию и научному труду, нести действительную познавательную функцию, а не служить цели присвоения прибавочной стоимости.

Глава 6. Избирательность и единство цензуры

Предыдущие главы показали товарную форму знания, технологическое овеществление цензуры, кризис фиктивного капитала и механизмы производства буржуазной идеологии.

Цензура в БЯМ действует не как тотальный запрет, а избирательно, следуя за балансом интересов фракций буржуазии при единстве классовой функции – защите капитализма от материалистического анализа.

§1. Фракции буржуазии и единство цензуры

Tech-монополии требуют снижения ограничений для сохранения товарной привлекательности, медиа-капитал – защиты авторского права, ВПК – абсолютного контроля. Финансовый капитал, защищая капитализацию, требует минимизации репутационных и юридических рисков.

Владельцы облачной инфраструктуры лоббируют регуляцию моделей и блокируют регуляцию инфраструктуры. Это обеспечивает загрузку более крупного централизованного постоянного капитала через многомиллиардные контракты на выкуп будущих вычислений (OpenAI обязан потратить $250 млрд на Azure) и создает условия для поглощения провайдеров моделей.

В 2023 году The New York Times подал иск против OpenAI за воспроизведение статей без компенсации. Корпорация ответила ограничением генерации больших фрагментов текста.

ВПК требует абсолютного контроля, монополии отвечают созданием изолированных версий для государственных структур (ChatGPT Gov с 2024, Claude Gov с 2025).

Провайдеры балансируют через разные уровни фильтрации для разных сегментов рынка. Коммерческие API получают умеренную цензуру, государственные контракты – жесткую, исследовательские версии – ослабленную.

В секторе БЯМ межимпериалистические противоречия пока ограничены войной за чипы. США блокируют поставки Nvidia в Китай, защищая технологическое преимущество, Китай отвечает ростом производства собственных чипов (Huawei, SMIC).

Модели обеих сторон сохраняют цензуру марксизма – империалистическая конкуренция не отменяет единой классовой задачи по подавлению революционного сознания трудящихся. Но цензура избирательна по экономическим причинам, поэтому обострение межимпериалистических противоречий неизбежно отразится в содержании.

§2. Региональная специфика

США производят модели для глобального рынка под государственно-корпоративным контролем.

Китай производит модели под государственной сертификацией, запрещающей содержание, «подрывающее государственную власть». С 2024 года КНР внедряет БЯМ для «повышения эффективности идеологического воспитания». Военное применение не скрывается.

Евросоюз, Япония, Южная Корея производят модели преимущественно для промышленной автоматизации. Регулирование создает некоторые барьеры для внешних моделей, стимулируя собственное производство, но технологическое отставание сохраняется.

Российские и индийские компании, зависимые от западных технологий, производят модели на китайский манер – государственно-коммерческие, с блокировкой нежелательного содержания.

Периферия капитализма – чистые потребители, обеспечивающие дешевую разметку данных для западных и китайских моделей. Результат труда возвращается в форме цензурированных моделей.

Региональная специфика не отменяет единства цензуры – марксизм подавляется везде.

§3. Jailbreak

Капиталистические противоречия создают пространство для технических обходов цензуры. Jailbreak-техники используют ролевые промпты («Ты марксистский историк»), мозаичные запросы (разбиение запрещенного вопроса на части), академический контекст.

Джейлбрейк демаскирует цензуру. Когда пользователь обходит отказ модели через переформулировку, он обнаруживает идеологический контроль. Эта практика не является формой классовой борьбы, но создает субъективные предпосылки для роста классового сознания.

Технические обходы не решают политическую проблему. Экспроприация средств производства необходима не для создания «правильных БЯМ», а для уничтожения товарной формы производства идеологии, в которой самоцензура является высшей формой буржуазного контроля.

Глава 7. Кризис и программа экспроприации

§1. Кризис перепроизводства

В главе 3 показано, как автоматизация цензуры замещает живой труд овеществленным. Сектор БЯМ – частный случай общей динамики вытеснения переменного капитала постоянным при росте органического строения в десятки раз.

Бесконтрольный инвестиционный бум 2020–2025 годов создал гигантские вычислительные мощности. Накопление постоянного капитала опережает возможность реализации. Когда фиктивный капитал обесценится, избыточное накопление превратится в перенакопление – капитал не найдет применения, начнется вывод инвестиций и сокращение производства.

Рынок насыщается быстрее возврата вложенного капитала – возникает относительное перепроизводство вычислительной мощности, контента и моделей при ограниченности платежеспособного спроса. Обесценение капитала в секторе БЯМ повлечет массовые сокращения, банкротства стартапов и сжатие инвестиций в AI-инфраструктуру.

Кризис обнажит, что технологический прогресс при капитализме служит не освобождению труда, а интенсификации эксплуатации. Противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения неизбежно проявится в уничтожении созданных производительных сил через их недоиспользование, списание, разрушение.

§2. Программа пролетарской борьбы

Требовать от капитала «меньше цензуры» или «открытых весов» значит просить его цензурировать «по-хорошему». Капитал цензурирует по экономической необходимости, цензура является условием воспроизводства его господства. Задача рабочего класса не в реформировании сектора БЯМ, а в захвате политической власти и установлении диктатуры пролетариата.

БЯМ остаются орудием классового господства до тех пор, пока средства их производства остаются в частной собственности. Очередной кризис перепроизводства создаст материальные предпосылки для осознания необходимости революционного преобразования общества.

Экспроприация монополий БЯМ, передача вычислительных мощностей, датасетов и технологий под общественный контроль, ликвидация цензуры как формы классового господства возможны только при диктатуре пролетариата.

Социалистическая экономика обеспечит согласование производства с действительными потребностями общества посредством централизованного планирования. При социализме БЯМ смогут служить автоматизации труда для сокращения рабочего дня, а не для концентрации богатства в руках капиталистов.

Nov. 2025